Земля всегда считала цветом нации тех, кто был, кто есть, кто будет в авиации

Михаил Леонтьевич Миль – один из основателей советского вертолётостроения. Герой Социалистического Труда. Генеральный конструктор КБ по вертолётостроению. Лауреат Ленинской и Государственной премий. Доктор технических наук. Профессор. Награждён многими орденами и медалями.

Всю свою жизнь Михаил Леонтьевич Миль посвятил созданию вертикально взлетающих аппаратов — вертолётов. Будучи исключительно одарённым, целеустремлённым, доброжелательным и в тоже время настойчивым руководителем, он смог в короткие сроки организовать коллектив энтузиастов-конструкторов, с которым добился создания лучших в мире вертолётов.

Его первый вертолёт, Ми-1, поднялся в воздух 20 сентября 1948 года. За время работы с 1947 по 1970 гг. на Московском вертолётном заводе под его руководством было создано 9 типов вертолетов, в том числе выпускающиеся до сих пор Ми-8 и Ми-24, вертолёт Ми-12, рекорд грузоподъёмности которого не побит до сих пор и входит в число рекордов Гиннесса. М. Л. Миль вместе со своими соратниками создал школу проектирования вертолётов, позволяющую совершенствовать и создавать новые типы вертолётов.

В течение творческой деятельности Михаила Леонтьевича Миля коллективом Московского вертолётного завода создавались самые грузоподъёмные, самые скоростные, самые надежные вертолеты мира, о чём свидетельствуют свыше ста мировых рекордов, установленных на машинах М.Л. Миля. Общеизвестно, что одним из главных качеств вертолёта является его возможность перевозить грузы на расстояние. Все мировые рекорды по перевозке максимальных грузов на большие расстояния и подъёма их на большую высоту принадлежат вертолётам марки Ми, созданным коллективом Московского вертолётного завода.

Наши родители познакомились на учёбе в Новочеркасском Авиационном Институте. Она была из простой крестьянской семьи, а он – из зажиточной семьи интеллигентов. В студенческой семье появилась наша старшая сестра Татьяна. Наши родители прожили вместе более 40 лет. Он звал её Паной, Паночкой. Мама была достойной спутницей отца: помогала ему в работе, он делился с ней своим планами, советовался по всем вопросам.

В годы войны мои родители из-за лишений потеряли двоих детей — пятилетнего сына Вадика и новорожденную девочку. Поэтому меня назвали Надеждой.

В пять лет я заболела скарлатиной. Отец каждый день навещал меня в Морозовской больнице, а ведь мы жили тогда за городом, и добираться ему было нелегко.

Отец любил с шутками и весёлыми розыгрышами устраивать нам с сестрой дни рождения. На Новый Год он наряжался Дедом Морозом и так натурально исполнял свою роль, что одна девочка закричала испуганно: «Дед Мороз, Дед Мороз, ты меня не морозь!»

Всем детям, которые приходили к нам, мы делали подарки.

Непременно в дни рождения устраивали розыгрыши, игры с детьми. Самыми любимыми розыгрышами были «полёт на самолёте», угадывание карт и чисел. При «полёте на самолёте» «летчику» завязывали глаза и ставили на доску. Двое доску потихонечку поднимали, кто-то хлопал «лётчика» книжкой по голове и кричали: «Прыгай!». Ощущение было такое, что прыгаешь с огромной высоты.

В раннем детстве я помню, что мы видели отца редко — он приходил с работы поздно вечером, ложился спать, но рано утром опять уходил на работу в ЦАГИ.

Когда мы учились в школе, отца часто приглашали выступить перед учениками. Он не отказывался, делал это охотно. А когда не мог, присылал в школу киномеханика, который показывал фильмы о вертолётах. Он очень быстро находил контакт с аудиторией, говорил непринуждённо, без бумажки, расхаживал по сцене.

Он постоянно находился в беспокойстве за нас с сестрой — мы погодки с Леночкой. Это было очень приятно. В юности это мешало, ограничивая нашу свободу. И я нахально эксплуатировала его беспокойство.

Как-то однажды он ехал потихоньку за мной на машине, чтобы узнать, с кем у меня свидание. Когда мы с Леной стали постарше, отец вечерами встречал нас. Он всегда нас провожал и встречал при возвращении из дальних поездок.

Эта обострённая тревога за ближних, связанная с потерями военных лет, была у него до конца жизни. Когда он уже был тяжело больным, то умолял меня никуда далеко не уезжать, так как он не сможет мне помочь, если что-нибудь случится. Вечерами всегда дожидался нас, и только тогда, когда мы приходили, он принимал снотворное.

В наше время, когда вертолеты вошли в жизнь, даже трудно себе представить, сколько усилий ему пришлось затратить не только на их конструирование, но и, как говорили, на «внедрение в народное хозяйство». Вертолёты казались тогда «игрушкой ума», чем-то бесполезным. Михаил Леонтьевич занимался популяризацией вертолётов: писал заметки в газеты и журналы «Техника-молодёжи», «Знание – сила»; проводил показательные полеты и организовывал полёты для установления рекордов, чтобы показать возможности машин. Он был настоящим рыцарем вертолётного дела. К людям, относящимся недоверчиво к вертолётам, он относился очень плохо. Когда в конце его жизни мы встретились в Ялте с одним известным лётчиком, Михаил Леонтьевич, очень вежливый и доброжелательный человек, разговаривал с ним нехотя, стоя вполоборота. Я его спросила, в чём дело, он ответил, что когда он был молодым конструктором, а тот уже известным лётчиком, то, полетав на вертолёте Ми-1, он написал в известном журнале, что такая техника бесполезна. Сколько лет прошло, а отец не простил этого лётчика...

Отец вступил в партию в марте 1943 года, в самые тяжелые дни войны. Для него это была форма участия в жизни страны в реалиях того времени. Конструктор Миль вмешивался не только в те дела, которые касались его профессиональной деятельности. Как-то по телевизору показали тяжелую ракету. Он сказал: «На чём же я буду возить такую ракету?» Он был государственным человеком.

Отец был делегатом XXIII съезда КПСС в 1964 году и добился, чтобы в постановлении партийного форума были записаны решения о дальнейшем совершенствовании двигателей и о создании новых типов вертолётов. После съезда он выступил с докладом у себя на заводе. Потом папа пригласил моих друзей по университету, послав записку моему товарищу Саше Илюшину, что готов рассказать студентам о съезде, если им это будет интересно. Пришли ребята из моей группы, и он нам долго рассказывал о том, как будут дальше развиваться вертолёты, что можно значительно улучшить существующие машины, если будут созданы более экономичные моторы.

Отец много думал о связи поколений, говорил об этом. В 1960-е годы эта тема была очень модной, но он считал эту дискуссию надуманной. «Не следует бояться, что молодёжь не оправдает доверия! Война, — говорил он, — сблизила поколения; молодёжь на войне очень хорошо себя показала. Там были такие же ребята, только танцевали они не твист, а танго или фокстрот». Михаил Леонтьевич был желанным гостем на встречах с молодёжью. Он охотно отвечал на вопросы присутствующих. Однажды его спросили, что он хочет пожелать молодежи. Вот его ответ: «Чем человек, собственно, отличается от обезьяны? Только одним — он трудится. Человек отличается от животного сознательным трудом. Значит, быть человеком — это что-то создавать, а не только есть, пить и размножаться, что делают все животные. А это в первую очередь трудиться творчески, создавать что-то новое, прекрасное. То есть быть человеком. Вот я бы хотел, чтобы мысль «быть человеком — это значит создавать новое, работать на благо общества» все поняли. И главное, чтобы каждый нашел свою задачу, свою интересующую его идею!»

Отец ждал, что мы поговорим с ним о жизни, и тактично намекал, что вот его отец умер, а он так и не успел с ним поговорить. Но, к сожалению, я не была готова к такому разговору...

Незадолго перед смертью, он позвонил мне и сказал, что вспомнил для меня поговорки:

Не давай поцелуя без любви.

Без веры жить можно, без любви жить трудно, а без надежды нельзя, невозможно.

Я не так богат, чтобы иметь дешевые вещи.

Так он попрощался со мной. Он был чудный человек и замечательный отец.

 

Из Воспоминаний Елены Михайловны Миль, дочери М.Л. Миля

Когда мой папа, Михаил Леонтьевич, умер, я скорее описала то светлое, радостное чувство, которое всегда было в семье. Мне уже было 23 года, а в семье было смешно и радостно. Невозможно было поверить, что счастье кончилось.

Он очень о нас беспокоился, волновался, часто звонил на работу, спрашивал: «Как ты, Леночка, одета? Сегодня дождь. Что ты делала в библиотеке, нужно ли это кому-нибудь?» Сочувствовал нам, переживал.

Помню необыкновенные рассказы, небылицы и сочинения папы, которые заставляли заслушиваться не только нас.

Внимание, интуиция и боязнь за нас — детей — часто заставляли его выходить нам навстречу и именно в тот момент и в то место, по которому мы, девчонки, вечером возвращались домой. Однажды, в 1968 году был необычный случай. Когда мы возвращались из Домбая, отец встречал нас, двадцатилетних, на аэродроме Внуково. Наш рейс изменили, самолёт приземлился на 2 часа раньше на другом аэродроме. Велико же было наше удивление, когда он встретил нас.

Отец прекрасно рисовал, он занимался с нами, по воскресеньям мы садились и рисовали натюрморты.

М.Л. Миль создал великое дело и объединил вокруг него людей, поэтому интерес к его личности не ослабевает. В этом мы, дочери М.Л. Миля, могли убедиться не только в нашей стране, посещая заводы и авиапредприятия, но и за рубежом, выступая с лекциями о замыслах его конструкций на Европейских Вертолётных Форумах и в Английском Музее летающих вертолётов.

В самых отдалённых уголках нашей страны летают вертолёты. В более чем 90 странах летают вертолёты марки Ми, около 40 стран имеют их в составе своих Вооружённых Сил. ОАО «Московский Вертолётный Завод имени М. Л. Миля» в 2014 году имеет успехи: взлетел опытный экземпляр ОП-4 вертолёта нового поколения Ми-38 с отечественными двигателями, созданы новые модификации вертолётов Ми-8 и Ми-24. Во время учений «Восток – 2014» совершили перелёт на Камчатку 16 вертолётов Ми-8 АМТШ, перелетели расстояние 1300 км над морем – почти рекорд дальности.

Дело М.Л. Миля продолжает жить.

Надежда Миль,

Елена Миль