«Есть только одно лекарство – истина»: к 150-летию Ромена Роллана
Настоящее искусство требует отваги. Особенно если творец освещает путь человечества в темные годы войн, разрушений и страха. Когда сгущаются тучи, именно сила искусства помогает людям снова поверить в лучшее.
Детство французского писателя Ромена Роллана вполне можно назвать счастливым. Он родился 29 января 1866 года в маленьком городке Кламси, находящемся в Бургундии. Его отец – нотариус по профессии, был человеком доброго и веселого нрава, мать - напротив, строгой и набожной. Но именно она привила сыну любовь к книгам и музыке, от отца же мальчик унаследовал любовь ко всему героическому – он рассказывал ему о легендарном прадеде Боньяре, участнике французской революции 1789 года. Смелый путешественник, ученый-любитель, медик, археолог, философ-правдолюб и художник, он совершенно не соответствовал портрету «почтенного буржуа», закрепившемуся за семьей Ролланов к концу XIX столетия. И мальчик, с детства мечтавший о подвигах и вольной жизни, полной опасностей и приключений, тяготился размеренностью и неторопливостью быта.
Долгожданным глотком свободы был переезд семьи в Париж в 1880 году - отец перебрался в столицу, дабы Ромен смог получить хорошее образование. Роллан поступает в лицей Людовика Великого, а затем - высшую школу Эколь Нормаль. Он много читает, пытаясь разобраться в предназначении искусства на пороге нового века. Но, увы, так называемое новое искусство разочаровывает его. Роллан осуждает бессодержательность и чрезмерный эстетизм стихов Малларме и прочих символистов, называя такое искусство бесплодным. Но вскоре он открывает для себя совсем другую литературу - будущий писатель зачитывается Тургеневым, Герценом и Толстым, обнаруживая в их произведениях ту искру жизни, которой ему так не хватало в литературе отечественной. Он даже решается написать письмо Толстому с вопросом о смысле искусства и получает ответ, что искусство не имеет смысла тогда, когда принадлежит лишь «избранным». Эти слова во многом определили литературные стремления самого Ромена Роллана.
После окончания Высшей школы Роллан едет в Италию, где проводит два года, изучая изобразительное искусство и творчество итальянских композиторов. Музыка, любимая им с детства, по-прежнему является его пристрастием - знакомые писателя позже вспоминали, что он обладал поразительной музыкальной памятью и мог играть часами, закрыв глаза. В это же время он пишет диссертацию «Происхождение современного оперного театра. История оперы в Европе до Люлли и Скарлатти», которую успешно защищает по возвращении в Париж. Так Роллан становится профессором музыки, он читает лекции в Эколь Нормаль, а затем в Сорбонне, пишет новые труды, однако чувство неудовлетворенности не покидает его. «Все кругом вообразили, что я музыковед,— пишет он в дружеском письме,— а между нами, нет мне никакого дела до музыки (по крайней мере, до истории музыки); вот чем я хотел бы заняться, так это своими драмами».
Вскоре он публикует свою первую драму - трагедию «Святой Людовик», которая открывала серию драматических картин из истории Франции. В это же время Роллан все больше задумывается о народности искусства и начинает склоняться к социалистическим идеям. Писатель, еще недавно отвергавший политику как явление низкое, живо интересуется событиями в стране и мире, посещает политические собрания. «Социалистические идеи овладевают мною независимо от меня, несмотря на мои симпатии и антипатии, несмотря на мой эгоизм,— пишет он в дневнике 1893 года.— Если есть надежда избежать гибели, угрожающей современной Европе, ее обществу и ее искусству, то она заключается в социализме».
Все чаще в его записках упоминаются имена социалистических лидеров Геда и Жореса. Под влиянием охвативших его идей он пишет свое первое крупное произведение - десятитомный роман «Жан Кристоф». В нем описана жизнь немецкого музыканта, «Бетховена современности», который борется против лживого искусства, отрицая бюргерское понимание музыки как средства увеселения «между первым и вторым блюдом». Однако Кристоф чужд идеям классовой борьбы и, подобно самому Роллану в юности, сторонится политических партий. Совершенно иной тип «народного творца» представлен в следующем романе – «Кола Брюньон». История веселого резчика по дереву вызвала бурный отклик в критике и начала свое триумфальное путешествие по миру. С особенным восторгом восприняли книгу в СССР. «Какую прекрасную книгу сделали вы, дорогой друг!» — писал Роллану Максим Горький.
Начавшаяся в 1914 году война застала Роллана в Швейцарии. Он пишет в дневнике: «Эта европейская война — самая великая катастрофа из всех, пережитых за несколько веков истории, это крушение нашей самой святой веры в человеческое братство». Писатель участвует в работе пацифистских организаций, призывает мыслителей всех стран выступить против ненависти и войны, восстановив узы братства. Однако скоро понимает, что война идет не только между странами, но и внутри них. Он горячо поддерживает Великую Октябрьскую социалистическую революцию, участвует в протесте МОПРа против белого террора: «Я не только не осуждаю большевизм, но я осуждаю самым решительным образом всю военную иностранную интервенцию против Советской Революции. Никогда не пойду я на соглашение с Питом и Кобургом. Пусть каждый народ будет у себя в доме хозяином», - пишет он.
В 1915 году Ромен Роллан становится лауреатом Нобелевской премии: «За высокий идеализм литературных произведений, за сочувствие и любовь к истине». Но еще задолго до этого события он обозначает свою позицию так: «есть только одно лекарство – истина... Пусть художник осмелится взглянуть в лицо действительности, чтобы иметь право рисовать ее».
Общественная жизнь занимает писателя все больше. В 1926 году Роллан стал одним из основателей Международного комитета борьбы с фашизмом. Сам он нередко выступает с критикой фашизма и даже отказывается от медали Гёте, предложенной ему правительством Третьего рейха. В 1935 году в жизни писателя происходит важное событие — он посещает СССР, встречается с Горьким и Сталиным. Поездка так воодушевила его, что он начинает самостоятельно изучать русский язык и делает большие успехи, отвечая на многочисленные письма из Советского Союза.
Но, несмотря на усилия общественности, война в Европе всё же разгорается. Роллан возвращается на родину – в Бургундию, в Везле, и посвящает себя работе над большим музыковедческим трудом о Бетховене. Несмотря на строгий надзор со стороны властей, ему удавалось иногда выходить на связь с Сопротивлением. До конца войны он не дожил и умер 30 декабря 1944 года, завещав похоронить себя рядом с прадедом-якобинцем.