Постскриптум к прошедшим выборам мэра
Я далеко не в первый раз участвую в выборах как член избирательной комиссии. И с опытом пришло понимание того, как они устроены и как подстроены под желаемый результат.
Да, эти выборы по сравнению с предыдущими, можно сказать, «образец честности». Но…
То, что они были назначены на первое воскресенье сентября, понятно («пусть люди спокойно отдыхают, а мы тут за них...»). А закрытые участки (больницы и т.п.) оказались закрытыми и для наблюдателей, и для членов УИК с правом решающего голоса от оппозиционных партий, в частности, от КПРФ. С составом этих комиссий темнили до последнего. В результате в них не оказалось ни одного члена от КПРФ, а это наиболее подготовленные и требовательные участники избирательного процесса.
На моем участке кроме меня и тройки, возглавляющей УИК, работали абсолютно несведущие в выборах люди, да их никто и не готовил к выборам.
Но я хочу коснуться моральной стороны дела. Собянин в Москве недавно. Ну и что бы ему и дальше не работать мэром? Почему торопился? Чего боялся? Мог бы и дальше работать. Но он активно поработал на предстоящие выборы. Например, рассылал трогательные письма пенсионерам типа «кто же, если не я». Кроме писем, был и чисто материальный подкуп прямо накануне выборов. Я сама вызвалась на надомное голосование, почуяв неладное в субботу – еле дотащила продуктовый заказ с другого конца Москвы. На самом участке мне жаловалась бабушка, что всем давали заказы, а ей нет, хотя она участвовала там-то и там-то. И все с порога заявляли, что будут голосовать за Собянина, хотя я заметила, что голосование тайное.
А накануне в субботу в УИКе я попросила показать мне реестр заявлений для голосования на дому. Вместо реестра мне представили скрепленные пачки заявлений якобы от избирателей, которые по состоянию здоровья не могут сами посетить избирательный участок. Но оказалось, что они переданы из ТИК. Кто их принял – неизвестно. А форма реестра заявлений предусматривает указание ФИО подавшего и принявшего заявление. Еще есть возможность заявки по телефону от самого избирателя, без посредников. Но тут, ясное дело, как всегда постарались соцработники. Ну укажите (вы имеете на это законное право) свои ФИО! Подпись, правда, поставлена будто бы самим избирателем. Я лично убедилась, что это не соответствует действительности, т.к. следующей строкой в заявлении следовала подпись в получении бюллетеня, а она совершенно была не похожа не предыдущую. Тут и к графологу не ходи.
И еще. Был вызов к женщине, практически неподвижной и не реагирующей ни на что, она и руку-то не могла поднять. Дочь ей кричит: «Мама, сейчас будешь голосовать за Собянина!» Ответа не последовало. Она водила ее рукой по заявлению. Сами понимаете, смотреть на это было тяжело.
Кроме того, примерно треть заявителей отказались голосовать, когда мы к ним нагрянули, ибо они и не собирались. Вопрос: откуда заявления от их имени?
А один человек явился сам на участок, хотя и было якобы его заявление на дом. Его вернули домой, мол, ждите, придем. Хотя он мог тут же проголосовать. До меня потом дошло, что за этим стоит. Когда человек голосует на дому, фиксируется его заявка, и можно как-то проконтролировать и учесть это впоследствии. Кстати, соцработник был в составе УИК с правом совещательного голоса. И он ходил со мной по домам, комментируя: «Это все мои».
Пишу только о том, чему я сама свидетель. Некоторое время я находилась в комнате приема пищи, где был телефон избирательной комиссии, и мне пришлось снять трубку и ответить на звонок пожилой женщины. Она возмущалась, чуть не плача, тем, что к ней не приходят на голосование. Ей сказали, что придут после 13 часов, а сейчас уже 16, и она не может лечь отдохнуть, а сидит и ждет.
Хочу спросить, зачем мучают пожилых, больных людей этими играми? Что дает этот процент? Хотя по предположениям, это 2-3% на моем участке, которые тоже могли поменять картину результатов.