«Наша бригада из десяти мальчишек захоронила не одну сотню бойцов»
Детство мое пришлось на военные годы. Я родился в крестьянской семье, в селе Котельва Полтавской области на Украине 1 декабря 1928 года. В 1941 году пошел в 7 класс, но проучились мы всего 2 дня – директор сказал, что все едут в эвакуацию. В октябре пришли немцы и захватили Котельву. Отец мой умер в январе 1941-го, в семье осталось семеро детей, я – самый старший.
Вся тяжесть по сохранению нашей семьи легла на мамины и мои плечи.
При немцах мы жили очень тяжело, наш колхоз им.15 съезда Партии был ликвидирован, все мы должны были работать на немцев бесплатно. Помню, как однажды, когда мы пахали поле и отошли, чтобы напоить лошадей, подъехал немецкий офицер. Через переводчика спросил, почему мы не работаем. Мы ответили, что лошадям нужен отдых, тогда он размахнулся и хлестнул меня плетью по спине. Рубашка так и разошлась, остался кровавый рубец в палец толщиной.
Жили мы только за счет собственного огорода. Брат и две младшие сестры умерли, нас с мамой осталось четверо. При немцах я работал помощником конюха.
В феврале 1943 года наши войска освободили Котельву, однако продержались всего неделю, а потом отошли на Курскую дугу. Отступая, наши бойцы забрали всех лошадей, остался один только хромой конь, маленький и больной. Его прозвали Башмак, и он жил у меня в сарае. В июне наши войска во время Курской операции опять освободили Котельву, но, как и в первый раз, вынуждены были отступить под ударом немцев.
Все лето 1943 года в Котельве стояли две немецкие дивизии тяжелых танков, но в начале августа они были отведены в район Ахтырки, откуда позже ударили во фланг наступающего Воронежского фронта. Вместо этих танковых дивизий Котельву заполонили пехотные части фашистов, которые оборудовали оборонительный рубеж на полях колхоза, по южному берегу реки Котелевка. Оборонительная позиция протяженностью до 10 км состояла из сплошных траншей, перед окопами были натянуты проволочные заграждения, повсюду располагались противопехотные и противотанковые минные поля. Весь июнь и июль население сидело в окопах, так как было изгнано из домов, а в домах в это время жили немецкие солдаты.
В начале августа 1943 года Котельва продолжала находиться в руках фашистов. В 200 метрах от нашего дома проходила оборонительная линия. Однажды ночью, когда мы находились в окопе, я услышал тихий голос: «Есть кто живой в окопе?». Я выглянул и увидел двух бойцов в плащ-палатках, один из них сказал: «Мальчик, у тебя есть лошадь?» Я ответил, что есть и лошадь, и двуколка. Этот же шепот спросил: «Сможешь ли ты отвезти двух тяжелораненых бойцов в медсанбат село Чернещина?».
Я спустился и сказал маме, что меня попросили отвезти раненых. Мама и сестры заплакали. Но я успокоил их, сказал, что быстро вернусь – только свезу раненных бойцов и сразу назад, попросил их ждать меня и не выходить из окопа. Я вышел из окопа, пошел в сарай, вывел Башмака, запряг его в двуколку, положил сверху сено, в это же время принесли на плащ-накидке бойца без сознания. И положили на тележку. Сразу же привели второго, но он шел сам, его вели под руки. Его на тележку посадили. Я попросил командира разрешения взять мне в помощь двоюродного брата Григория, соседа. Он разрешил. Когда все было готово к движению, командир спросил: «Мальчик, как тебя зовут?». Я ответил. Он взял меня за плечи и сказал: «Андрюша, сделай все, чтобы вывезти раненых незамеченными. При выходе из Котельвы вас будут ждать наши бойцы. Если выполнишь задание, я буду ходатайствовать о представлении тебя к награде». Мне и Грише он дал по немецкому автомату, показал, как стрелять. А раненному бойцу дал мешочек с гранатами Ф1 и сказал: «Руководи ребятами». Командир пожал мне руку и пожелал счастливого пути.
Было темно, но я знал местность очень хорошо, чувствовал, где могут быть препятствия и обходил их. Когда вышли на окраину села, услышали грозный оклик «Стой, кто такие?». Из кустов вышло несколько бойцов. Я остановил лошадь, и недоуменно посмотрел на раненого. Он спокойно ответил: «Это наши». К нам подошел боец с автоматом и заговорил с раненым, тот кратко доложил обстановку. Все удивлялись, как нам удалось выехать из деревни, занятой немцами. На вопрос о том, как нам это удалось, раненый ответил, что благодаря темноте, выносливой лошади и знаниям мальчика.
Вся дальнейшая дорога была изрыта воронками. Когда мы уже подъезжали к Чернещине, через дорогу проходили группы наших солдат. Начало светать, было видно, что подходят резервы.
Мы увидели большие зеленые палатки – это был медсанбат, о котором говорил командир разведгруппы. К нам подошли сержант и два санитара с носилками, которые забрали раненых. Нас накормили, дали по круглому котелку щей и гречневой каши с тушенкой. Это было для нас великим подарком, ведь мы давно такой вкусной пищи не ели. Я в это время успел подойти к Башмаку, протер ему сеном спину, напоил водой.
Из палатки вышел офицер, подошел к нам, поблагодарил за то, что доставили раненых, и спросил, что мы собираемся делать. Я ответил, что поедем обратно, т.к. дома у нас семьи и маленькие дети. Он удивился и сказал, что туда нас не пустят – село занято немцами. Посоветовал нам найти место, где мы будем ожидать, пока выбьют немцев из Котельвы, затем дал команду старшине выдать нам продукты и сказал: «Ищите, ребята, место, но прячьтесь, так как авиация ведет разведку». Приехав около километра в сторону Котельвы, мы набрели на патрули, которые сильно отругали нас и велели вернуться назад. 10 дней мы ждали в Сидорячьем, у родственников.
23 августа Котельва была освобождена от фашистов. В окопе я отыскал полуживых сестер, маму и брата – они опухли от голода и холода и уже не могли двигаться.
В тот же день мы с другом отправились на поиски еды в поле, которое было засеяно еще при немцах. Но поля оказались заминированы. На окраине села нас задержали наши саперы. Это были пять пожилых солдат, которых оставили для того, чтобы они разминировали наши поля и похоронили убитых. Вместе с этими саперами мы прожили до самой зимы. 15-летние школьники занимались похоронами убитых воинов под руководством стареньких саперов.
Наша бригада из десяти таких же, как я, мальчишек, захоронила таким образом не одну сотню бойцов. В окопах вповалку лежали наши бойцы и немцы, всех их мы засыпали землей в одной могиле. Было множество подбитых танков – и наших, и немецких. Среди них, на высоте – подбитый немецкий Тигр. А рядом – 15 сгоревших танков Т-34, вокруг них вся земля была изрыта снарядами. А Тигр взорвали советские воины, не пожалевшие своей жизни.
Тогда я не знал, кто были эти герои, подбившие вражеский танк...
Через многие годы, приехав в родное село и проезжая по земле колхоза с председателем, я рассказал ему, что видел здесь на второй день после ухода немцев. Рассказал ему и о том, как я сидел на немецком танке, и что до сих пор ничего не знаю о тех безвестных героях. Он предложил проехать на это место и посмотреть. Подъезжая, я заметил огромный памятник из красного мрамора. А на нем надпись «Героям Советского Союза рядовым Гарнизову и Попову».
Как сложилась моя жизнь дальше? Я прослужил в армии 42 года. Закончил военное училище в Киеве в 1950-м, затем уехал в Белоруссию командиром танкового взвода. Там же в 1957-м году поступил в танковую академию, после ее окончания служил командиром танкового батальона, начальником, потом командиром танкового полка, командиром танковой бригады, начальником штаба мотострелковой дивизии, затем старшим преподавателем тактики и оперативной службы в военной академии.
Андрей Иванович Москаленко
Рисунок Ольги Панченковой