От политической истории к истории повседневности?!!
Проблема умышленного искажения истории России волнует сегодня многих. Свидетельство тому – наша редакционная почта. Публикуем фрагмент одного из писем, автор которого – преподаватель истории, кандидат исторических наук –анализирует концептуальные основы «Историко-культурного стандарта», предложенного Рабочей группой по подготовке концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории.
«Авторы нового стандарта подвергают критике школьные учебники, в которых «продолжает доминировать традиционная установка на политическую историю, уходящая корнями в имперскую и советскую школу». Считая, что при этом «социокультурные факторы и повседневность человеческой жизни уходят в тень, искажая, в конечном счете, историческую реальность», авторы предлагают сделать акцент на «постижение перипетий «рядовых граждан», сквозь судьбы которых могут быть показаны социальные и политические процессы».
К чему приведет на практике внедрение в школьный учебник методологических подходов адептов «структур повседневности»?
Если учесть, что сами сторонники такого подхода (например, д.ф.н. Б.В. Марков) признают, что в арсенале средств изучения повседневности не последнее место занимает психоанализ, то в итоге мы можем получить эмоционально окрашенный, жестко бьющий по чувствам школьников рассказ о страданиях какого-нибудь «маленького человека» в бараке на стройках первых пятилеток. При этом авторы стандарта прямо закладывают подобную возможность подачи материала, ставя рядом такие понятия, как «индустриализация» и «барак», в перечне понятий и терминов в разделе «СССР в 1929-1941 гг.: «сталинский социализм»».
И если биографию политических деятелей, даже данную в искаженном виде, и учитель, и любознательный школьник еще может восстановить по разным источникам, то доказать, что в учебнике неверно изложены психоэмоциональные переживания Мани или Васи, не представляется возможным в принципе.
Авторы стандарта прямо указывают: «Необходимо увеличить число часов (параграфов) по истории культуры, имея в виду в первую очередь социокультурный материал, историю повседневности».
Если учесть катастрофическую нехватку часов на полноценное изучение истории в современной школе, то упор на изучение повседневности приведет к фрагментации всего школьного курса, за рамками которого неизбежно останется целый ряд важнейших событий.
В «Пояснительной записке» к стандарту подчеркнута необходимость «исключить возможность возникновения внутренних противоречий и взаимоисключающих трактовок исторических событий». Казалось бы, против этого требования трудно что-либо возразить, учитывая, что речь идет об учебных текстах, предназначенных для детей. Но противоречия есть в самом стандарте. Приведем только один пример: так, в Разделе V «Формирование и эволюция советской системы. Великая Отечественная война 1941-1945 гг.» во втором абзаце речь идет об Октябрьской революции, а ниже в этом же разделе употреблен термин «октябрьский переворот». Так что же произошло в Октябре 1917 года? Революция или переворот?
Рассмотрим теперь вопрос о трактовках исторических событий. Безусловно, взаимоисключающих трактовок одного и того же события в учебнике быть не должно. Но и ту единственную трактовку, предлагаемую авторами стандарта, во многих случаях принять не представляется возможным.
Приведем примеры. В разделе «СССР в 1929-1941 гг.: «сталинский социализм»» дана формулировка «ГУЛАГ как символ сталинизма». Если символом великой сталинской эпохи в сознании школьников останется ГУЛАГ, то ни о каком патриотизме не может быть и речи, а ведь среди целей стандарта прямо заявлено воспитание патриотизма.
Рассматривая положение СССР в условиях начала Второй мировой войны, авторы дают такую формулировку: «Пакт о ненападении между СССР и Германией (Риббентропа-Молотова) и великодержавные амбиции Сталина». Если рассматривать Пакт как проявление «великодержавных амбиций Сталина», то легко можно прийти и к выводу об ответственности Советского Союза за развязывание войны.
Совершенно неприемлемыми являются некоторые вводимые авторами стандарта понятия, например, «советское общество потребления» и т.п.
Таким образом, саму попытку создания единого стандарта преподавания отечественной истории можно приветствовать, если не выходить за рамки принципа научной объективности, т.е. ввести в стандарт только перечень основных дат, событий и персоналий.
Если же в стандарте появляются, как указано в «Пояснительной записке», «принципиальные оценки ключевых событий прошлого», то эти оценки необходимо выверять в соответствии с заявленными целями воспитания патриотизма, чувства гордости за свою страну.
Особую опасность представляет заявленная в стандарте попытка смены парадигмы исторического знания (от политической истории к истории повседневности), которая может привести к утрате системности и объективности в преподавании отечественной истории».