Дорогой правды
Что входит в понятие «честность»? Справедливость, добро, долг — все те нравственные категории, что покрываются ныне романтическим налетом старины, уступая место конкуренции и наживе. И сложно даже представить, что еще недавно, в страшное время горя, войны и разрухи, именно эти качества помогли возродить страну и построить одно из самых великих государств мира. Одним из их носителей являлся Константин Симонов — выдающийся русский советский писатель, поэт, киносценарист, общественный деятель. Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской и шести Сталинских премий. 28 ноября исполняется 100 лет со дня его рождения.
Когда 28 ноября 1915 года в Петрограде у генерал-майора Михаила Агафангеловича Симонова родился сын, он был на войне. Увидеть сына ему так и не удалось – генерал пропал без вести. Мальчика воспитал отчим, тоже человек военный, полковник Красной армии. Все детство будущего писателя прошло в разъездах – семья часто переезжала из одного военного городка в другой. Жили небогато, а потому после семилетки Кирилл Симонов (Константином он станет позже, сменив имя в связи с тем, что не выговаривал звук «р») пошел в фабрично-заводское училище (ФЗУ), а после начал работать токарем по металлу – сначала в Саратове, а потом и в Москве, куда семья переехала в 1931 году. Много читал, мечтал и сам стать писателем. Симонов принял решение поступить в Литературный институт им. А. М. Горького, не оставляя работы на производстве. И уже в 1936 году в журналах «Молодая гвардия» и «Октябрь» печатаются его первые стихи, а через два года он успешно заканчивает вуз и поступает в аспирантуру ИФЛИ. Но закончить аспирантуру начинающему писателю уже не удалось. В 1939 году он был направлен в качестве военного корреспондента на Халхин-Гол, и в институт больше не вернулся. Отныне жизнь Константина Симонова стала тесно связана с армией, и эта связь не прекращалась даже в мирные годы. В 1940 году Симонов написал свою первую пьесу – «История одной любви», она была поставлена на сцене Театра им. Ленинского комсомола. А первое воинское звание – интендант второго ранга – Симонов получил годом позже, окончив курсы военных корреспондентов при ВПА имени В.И. Ленина. Именно в это время познакомился Симонов с актрисой Валентиной Серовой, вдовой погибшего лётчика, Героя Испании Анатолия Серова. История их любви была трогательной и романтичной. Валентина Серова в составе концертных бригад выезжала к Симонову на фронт, а он посвящал ей стихи. Одно из самых известных его стихотворений «Жди меня» – посвящается не кому иному, как Валентине Серовой. Об истории создания стихотворения рассказывает его дочь Мария: «Оно было написано в начале войны. В июне-июле отец как военкор был на Западном фронте, чуть не погиб под Могилевом, а в конце июля ненадолго оказался в Москве. И, оставшись ночевать на даче у Льва Кассиля в Переделкине, вдруг в один присест написал «Жди меня». Печатать стихотворение он сначала не собирался, считал его слишком личным и читал только самым близким. Но его переписывали от руки, и когда один из друзей сказал, что «Жди меня» — его главное лекарство от тоски по жене, Симонов сдался и решил отдать его в печать. В декабре того же 1941 года «Жди меня» опубликовала «Правда», а в 1943-м на экраны вышел одноименный фильм, где мама сыграла главную роль». Начало войны стало и новым периодом в работе Симонова. После призыва в армию он начал работать в газете «Боевое знамя». В 1942 году ему было присвоено звание старшего батальонного комиссара, в 1943 году — звание подполковника. Симонов работал корреспондентом и в качестве военкора прошел через Румынию, Болгарию, Югославию и Польшу – до самой Германии. Он побывал на всех фронтах, стал очевидцем последних боёв за Берлин. Во время войны большая часть его работ публиковалась в «Красной звезде», а после завершения сражений стали выходить сборники очерков Симонова – такие, как «Письма из Чехословакии», «Славянская дружба», «Югославская тетрадь», «От Черного до Баренцева моря. Записки военного корреспондента». В послевоенные годы Симонов долгое время провел за границей, как корреспондент, он посетил Японию, Китай и даже США, два года жил в Ташкенте. Также после войны начинают выходить его крупные прозаические произведения. Первый его роман – «Товарищи по оружию» – вышел в 1952 году, через семь лет — «Живые и мертвые». В этом романе он отразил во многом и свое личное восприятие военных действий. Впрочем, сам Симонов с присущей ему скромностью (и несмотря на весь свой боевой путь) говорил, что сам он «не был солдатом, всего только корреспондентом». Главной деятельностью Симонова, начиная с 1946 года, стала работа в «Новом мире» и «Литературной газете». Будучи редактором центральных литературных изданий, Симонов никогда не пытался подстроиться под обстоятельства. Так через несколько дней после смерти И. В. Сталина в «Литературной газете» появилась статья, в которой сохранение памяти о вожде и о его исторической роли в деле Победы провозглашалось одной из главных задач писателей. Этим был возмущен Хрущев, он даже потребовал у Союза писателей смещения Симонова с поста главного редактора «Литературной газеты». Но Симонов остался при своем мнении. Современников удивляла его работоспособность и честность, а также неутомимое желание помочь. Архивы подтверждают – ни одного письма Симонов не оставлял без ответа. Во многом благодаря его деятельности страна познакомилась с таким жанром, как «лейтенантская проза»; его рецензии и ходатайства, отзывы и предисловия, советы и наставления – все это помогало вчерашним бойцам выразить пережитое и воплотить свой опыт в книге. Симонов отвечал сотням обратившимся к нему людей, фронтовики шли к нему за помощью – будь то получение квартиры, тщательное медицинское обследование или поиск пропавшей награды – и никто не получал отказа. Даже высокие государственные посты – с 1952 года Симонов стал кандидатом в члены ЦК КПСС, также являлся Депутатом Верховного Совета СССР 2-го и 3-го созывов – не изменили натуры писателя и не свернули его с единственно верной дороги – дороги правды. Умер Константин Симонов 28 августа 1979 года в Москве.
Согласно завещанию, его прах был развеян над Буйничским полем под Могилёвом.
Анастасия Лешкина
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
(1941)
Немец
В Берлине, на холодной сцене,
Пел немец, раненный в Испании,
По обвинению в измене
Казненный за глаза заранее,
Пять раз друзьями похороненный,
Пять раз гестапо провороненный,
То гримированный,
то в тюрьмах ломанный,
То вновь иголкой в стог оброненный.
Воскресший, бледный, как видение,
Стоял он, шрамом изуродованный,
Как документ Сопротивления,
Вдруг в этом зале обнародованный.
Он пел в разрушенном Берлине
Все, что когда-то пел в Испании,
Все, что внутри, как в карантине,
Сидело в нем семь лет молчания.
Менялись оболочки тела,
Походки, паспорта и платья.
Но, молча душу сжав в объятья,
В нем песня еле слышно пела,
Она охрипла и болела,
Она в жару на досках билась,
Она в застенках огрубела
И в одиночках простудилась.
Она явилась в этом зале,
Где так давно ее не пели.
Одни, узнав ее, рыдали,
Другие глаз поднять не смели.
Над тем, кто предал ее на муки,
Она в молчанье постояла
И тихо положила руки
На плечи тех, кого узнала.
Все видели, она одета –
Из-под Мадрида, прямо с фронта –
В плащ и кожанку, с пистолетом,
И тельманку с значком Рот Фронта.
А тот, кто пел ее, казалось,
Не пел ее, а шел в сраженье,
И пересохших губ движенье,
Как ветер боя, лиц касалось.
......................................................
Мы шли с концерта с ним, усталым,
Обнявшись, как солдат с солдатом,
По тем разрушенным кварталам,
Где я шел в мае в сорок пятом.
Я с этим немцем шел, как с братом,
Шел длинным каменным кладбищем,
Недавно – взятым и проклятым,
Сегодня – просто пепелищем.
И я скорбел с ним, с немцем этим,
Что, в тюрьмы загнан и поборот,
Давно когда–то, в тридцать третьем,
Он не сумел спасти свой город.
(1946-1948)